Всего в ста километрах к востоку от Москвы расположился мало кому известный ныне самобытный край, носящий музыкальное название - Гуслицы. Бесполезно искать на карте Подмосковья район с этим названием, после упразднения древней, известной еще со времен Ивана Калиты волости, "Гуслицы" стало неофициальном обозначение одной старообрядческих местностей к востоку от столицы, которая включала как территорию прежней волости, так и некоторые земли к северо-западу и западу от нее, где развилась уникальная культура местных староверов-гусляков. Ныне официально гуслицкими называются только река Гуслица, Спасо-Гуслицкий монастырь на окраине города Куровское и кафе в соседней с последним деревне Новинка. Однако, несмотря на то, что практически весь XIX век и позже край носил свое имя неофициально, он был известен по всей России. Его часто именовали "Старообрядческой Палестиной". Жители края - гусляки- были хорошо известны далеко за пределами Московской губернии. Население Гуслиц было почти поголовно грамотным, включая женщин. Здесь заслуга прежде всего старообрядчества, в котором грамотности, прежде всего церковной, отводилась первостепенная роль. С возникновением в 1840-х годах старообрядческой Белокриницкой иерархии, Гуслицы становятся одной из важнейших кузниц кадров для духовенства последней. Священников-гусляков до революции 1917 года можно было встретить на многих старообрядческих приходах по всей России. Имели гусляки и совсем иную славу. Для многих слово "гусляк" прежде означало "человека без совести и чести". В Гуслицах вплоть до 1930-х годов было немало разбойничьих шаек, край был одним из центров изготовления фальшивых денег, занимались здесь и конокрадством, и сбором "на погорелое" и другими криминальными промыслами.
Существует немало легенд, связывающих происхождение названия "Гуслицы" с музыкальным инструментом. Самые "научные" из них связывают его с поселением здесь во времена, когда эти земли входили в состав Черниговского княжества, черниговцев, славившихся изготовлением гуслей, а также то, что именно в реке Гуслице вымачивали древесину для производства этого инструмента. Более оригинальные версии гласят, что мол жили здесь славяне-вятичи, любили они играть на гуслях, надоедало им это занятие и пускали они гусли плыть по реке - вот потому она и Гуслица и т.п. Но с музыкальным инструментом Гуслица на самом деле не связана никак. Наиболее убедительная версия связывает происхождение названия реки от финского слова "гуус" или "куус" в значении "ель", "сосна", "хвойное дерево". Скорее всего древние жители восточного Подмосковья: восточно-финские народы меря, мещера, мурома, назвали по своему протекавшую среди многочисленные доныне местных хвойных лесов реку, а затем поселившиеся здесь славяне, переняв древнее название, переделали его по своему, более выговариваемо. Хотелось бы также привести еще одну, интересную на наш взгляд, версию происхождения названия реки, услышанную недавно от одного хорошего знатока Подмосковья, славянскую на этот раз. В некоторых древних славянских языках слово "гусл" означало "колдун". Кстати, и гусли первоначально были именно ритуальным инструментом, которым имел право пользоваться далеко не каждый. Получается, что Гуслица - "колдовская река", "река колдунов". Эту версию можно было бы спокойно записать в разряд обычных краеведческих легенд, если бы не одно обстоятельство. Река начинает свое начало вблизи деревни Холмы Егорьевского района, которая до сих пор имеет славу "деревни колдунов". В низовьях Гуслицы расположена большая деревня Слободищи, имеющая у соседей такую же недобрую славу. Получается, что река течет "от колдунов к колдунам". Река Гуслица дала название древнему погосту, который в первой половине XIV столетия, при московском князе Иване Калите, уже был центром одноименной волости. Погост или село Гуслицы существует до сих пор, но носит он название Ильинский Погост по одной из церквей стоявших здесь до первой половины XIX века, хотя еще в том же столетии он иеновался в официальных источниках "селом Гуслицы".. Волость первоначально называлась в единственном числе "Гуслицей", но впоследствии, особенно в то время когда край стал одним из важнейших центров русского староверия, он стал именоваться "Гуслицами".
У Гуслиц XIX - начала ХХ веков, когда край уже представлял собой известных самобытный старообрядческий регион, есть огромная проблема с определением границ. Их раздували весьма сильно как не знакомые с краем авторы прошлого, так и наши современники. К сожалению даже многие исследователи, которые работали в крае в последние десятилетия, не ставили себе задачу точно определить его границы. Они были с головой заняты исследованием фольклора, музыкальной традиции, книжности Восточного Подмосковья и понятие "Гуслицы" было для них чем-то расплывчатым и неопределенным. Все это, как старое, так и новое, отражено в научной и околонаучной литературе. Если мы, к примеру, возьмем вышедший в 1996 году словарь "Старообрядчество. Лица. События. Предметы и символы", откроем главку "Гуслицы", то прочитаем следующее: "Гуслицы - старинное название местности, захватывающей несколько районов восточного Подмосковья (по дореволюционному административному делению --также с.-запад Рязанской и запад Владимирской губ.), которая протянулась вдоль течения р. Гуслицы до верховьев р. Нерской. Общая площадь - ок. 400 кв. км. Здесь расположены города Орехово-Зуево, Егорьевск, Куровская. Это местность традиционного расселения старообрядцев всех согласий, с преобладанием поповцев. Часто слово "гуслицкий" прямо означает - "поповский". Гуслицким литьем именуется медное литье икон и крестов, имеющих соответствующие особенности стиля поповцев (в отличие от "поморского" или "выговского" литья беспоповцев). Гуслицким письмом называется стиль оформления рукопписных книг, принятый в среде поповцев (в отличие от "поморского" письма беспоповцев)…" 1/. Здесь авторы по старой традиции дают раздутые границы Гуслицкого края, записывая в него части сопредельных губерний, а также не совсем верно дают представление о гуслицкой культуре. Также сильно раздувает гуслицкую территорию и известный орехово-зуевский историк-краевед Владимир Лизунов, автор книги "Старообрядческая Палестина": "Гуслицы начинались в 30 верстах от Москвы между Владимирским и Рязанским шоссе и охватывали по рекам Нерской и Гуслице юго-восточную часть Богородского и Бронницкого уездов Московской губернии, а также земли Егорьевского уезда Рязанской губернии и Покровского уезда Владимирской губернии…" 2/ Под "Гуслицами" некоторые исследователи склонны понимать чуть ли не все Восточное Подмосковье. Но в то же самое время все имеет свои границы, причем в большинстве случаев четкие. Конечно, можно и записать в Гуслицы все соседние регионы, но если мы хотим знать этот край, его историю и культуру, мы просто обязаны знать сам предмет нашего исследования, его границы, иначе претендовать на серьезность мы не сможем и настоящие Гуслицы так и останутся "белым пятном".
В старой дореволюционной литературе часто встречается локализация Гуслиц в приграничных землях Богородского уезда Московской губернии, Покровского Владимирской и Егорьевского Рязанской. Авторы, находившиеся далеко от самого края, знакомые с ним косвенно, понаслышке, записывали в него весь район компактного поселения старообрядцев, который ныне практически весь оказался в составе Московской области. Частенько в Гуслицы попадали и сопредельные старообрядческие земли Бронницкого уезда. Однако старообрядческое Восточное Подмосковье включает в себя несколько самобытных старообрядческих районов. На прежней границе Богородского и Бронницкого уездов располагалась знаменитая Гжель, включавшая в себя около трех десятков селений и в значительной степени была населена староверами. Сейчас вся эта территория находится в Раменском районе Московской области. Вокруг Павловского Посада располагалась старообрядческая Вохна, насчитывавшая немалое число селений, как чисто староверских, так и смешанных. Западные территории прежнего Покровского уезда Владимирской губернии носили название "Патриаршина" и имели старообрядческое как беспоповское (поморское) население, так и не менее значительное Белокриницкое. В Патриаршину входила и знаменитая деревня Губинская, располагавшаяся возле самой границы Богородского уезда и Гуслиц, в которой находится знаменитая чудотворная икона Богородицы. Под Гуслицами более осведомленные авторы второй половины XIX - начала ХХ столетий подразумевали исключительно местность на юго-востоке Богородского уезда. Именно здесь локализуют Гуслицы миссионеры "Братского слова" и других противостарообрядческих изданий, а также авторы заметок в известной газете "Московский листок", подписанных "от нашего корреспондента", т.е. люди либо местные или прекрасно знакомые с краем, либо те, кому знать местность было необходимо по долгу службы. Вохну, Патриаршину, земли соседнего Егорьевского уезда, включая и сам Егорьевск, они в Гуслицы никогда не записывают. Для них это совершенно самостоятельные районы.
В настоящее время в подмосковном Егорьевске, до 1922 года вместе с уездом входившем в состав Рязанской губернии, пытаются объявить свой город Гуслицами и гуслицкую культуру исключительно егорьевским достоянием. Причем под гуслицкой культурой здесь подразумевают похоже одну только гуслицкую роспись, напрочь игнорируя ее многочисленные иные достижения. Эта тенденция имеет давнюю историю. Егорьевск расположен рядом с Гуслицами, где до советского времени не было ни одного крупного центра, за исключением ярмарочных сел Ильинский погост и Рудня. Уездный центр Богородск находился в другом углу огромной территории уезда. Понятно, что гусляки тяготели к ближайшему городу, который с середины XIX столетия активно развивался экономически. Старообрядческая община города в значительной степени состояла из выходцев из Гуслиц. В Егорьевском уезде проживало 38% староверов Рязанской губернии. Один из старообрядческих "углов" находился непосредственно вокруг самого Егорьевска. Известно, что часть его населения в прошлом также пришла из Гуслиц. Один из авторов "Старообрядческой мысли" даже назвал Егорьевск "столицей Гуслиц". В более позднее время вся южная часть гуслицкого края, с 1922 по 1929 год входила в состав Егорьевского уезда. Для жителей этого региона до сих пор гораздо удобнее доехать до Егорьевска, чем до райцентра Орехово-Зуево. Приток гусляков в город продолжается до сих пор. Однако дает ли это право считать Егорьевск Гуслицами? Да, в городе традиционно имеется значительная диаспора выходцев из Гуслиц, но частью этого особого самобытного края он никогда не был. И, самое главное. Полевые исследования лета 2002 года в ближайших к Егорьевску старообрядческих селениях Алешино, Кудиновская, Федуловская и др., кстати, организованные тем же музеем совместно с старообрядческим храмом Великомученика Георгия, показали, что местные староверы, в прошлом, несмотря на полное вероисповедное единство, не считали себя гусляками, а наоборот, противопоставляли себя им. Тут уж отнести этот край к Гуслицам нельзя никак. Аргумент сторонников теории "Егорьевск-Гуслицы", что раз в городе протекает речка Гуслица (по-егорьевски - Гуслянка) также не выдерживает критики. Для гусляков река не имела никакого значения в местном самосознании. В древности она дал имя селу - волостному центру, а потом о ней никто особо и не вспоминал. Идентифицировать долину речки и Гуслицы нельзя, это не практиковалось никогда. Нынешним же егорьевцам гуслицкая тема необходима лишь для раскручивания ее в коммерческом плане (гуслицкая роспись на чашках, шкатулках и т.п.) и для развития туризма в их городе.
А где же проходят точные границы Гуслиц? Как не путать селения этого самобытного края с сопредельными старообрядческими землями? Во-первых, в Гуслицах развившихся значительно шире прежней волости была распространена уникальная старообрядческая культура, которой не было в соседних районах. Во-вторых, жители местности имели четкое отличие от своих соседей, четкое самосознание и самоназвание "гусляки". По последним именем их знали и далеко за пределами Московской губернии. Если учесть эти два важных момента, то вопроса с определением гуслицких границ не возникнет. Эти границы совпадают с тем, что нам предлагают отцы-миссионеры и местные корреспонденты "Московского листка" - люди весьма осведомленные относительно Гуслиц.
Основным ядром Гуслиц следует считать селения прежней Гуслицкой волости. Н. Ордынский, по состоянию на XVIII век дает их следующими: нпп. Алексеевская. Внуковская, Горшково, Давыдовская, Круглово, Костенево, Мосягино, Печурино, Поминово, Слободищи, Сенькино, Старово, Столбуново, Чичево, Челохово, Цаплино, Юрятино, Беззубово, Барышево, Панкратовская, Зевнево, Игнатово, Ботогово, Иванищево, Шувоя, Нареево, Гридино, Устьяново, Абрамовка ( образована в XVIII столетии в результате слияния дд. Чанниково и Андреево), Степановка ( из дд. Незденово и Ульянино), Богородское, Заполицы, Титово, Мисцево, Понарино, Петрушино, Селиваниха, Дорхово, Ащерино, Авсюнино, Беливо, Куровская, Заволинье, Новинки 3/. Всего 44 селения. Однако сюда Ордынским почему-то не включено само село Гуслицы (Ильинский погост), а также ряд других селений - Максимовская рядом с Давыдовской, и Писчево рядом с Мосягино. Из Гуслиц можно также выделить неразрывно связанное с ними "Раменье". Последний раз оно упоминается в журнале "Старообрядцы", издававшемся в Нижнем Новгороде. Раменье казано как местность расположенная рядом с Гуслицами, состоящая из тринадцати селений с центром в селе Рудня. Местность была населена староверами, за исключением сельца Никитского, расположенного совсем рядом с Рудней 4/. Сами селения не перечисляются, далее речь идет только о Мальково. Скорее всего под "Раменьем" следует понимать деревни рудневского прихода, из которых большинство упомянуто среди перечисленных выше. У известных церковных историков В. и Г. Холмогоровых храм Рождества Пресвятыя Богородицы на Рудне указан как "в Раменце" 5/. Ныне ни о каком "Раменье" в районе Рудни никто уже не помнит. Видимо эта часть Гуслиц какое-то время носило древнее название и в начале ХХ столетия о нем еще кто-то вспоминал. Помимо перечисленных у Ордынского к селениям этой част Гуслиц относятся сама Рудня и Мальково. Восточнее их уже нет ни старообрядческих селений, ни гуслицкого самосознания у населения.
Старообрядческие Гуслицы, неотъемлемой составной частью входил т.н. "Заход" или "Заохот". В миссионерском издании "Братское слово" даются следующие его границы, которые административно совпадали с границами официальных Крестовоздвиженского и Запонорского приходов: 17 селений, с состав которых входили Давыдово, Ляхово, Гора, Елизарово, Костино, Анциферово, Яковлевское, Беливо, Заволинье, Куровское, Запонорье, Коротково, Радованье, Глебово, Запруденье, Новинки, Барская. 6/. Но селения Куровская, Новинки, Беливо, Заволинье, как мы видели, входили в состав Гуслицкой волости, а согласно сведениям местного краеведа, жителя деревни Анциферово, Николая Степановича Самошина, 1921 г.р., анциферовцы и яковлевцы к Заходу себя не относили, для них Заход начинался с соседней деревни Костино. Анциферово и Яковлевская, по его словам, считались чисто гуслицкими деревнями. Другой известный гуслицкий краевед, Устинья Григорьевна Андриянова, работавшая в свое время в совхозе, включавшем вышеупомянутые населенные пункты, сказала мне, что Заход, по ее данным, не включал их, а начинался с села Запонорья и тянулся далее в сторону Павловского Посада. По данным того же автора "Братского слова", Заход был населен почти одними старообрядцами, и если в исторической Гуслицкой волости новообрядцы составляли относительно большой процент от общего числа населения, то в обоих вышеупомянутых приходах едва ли можно было насчитать два десятка дворов по новой вере. По словам исследовательницы фольклора Е.Г. Борониной, занимающейся последние годы полевыми исследованиями в Гуслицах и на сопредельных территориях, а также и по моим наблюдениям, Заход XIX - начала ХХ столетий является в большей степени нежели носителем гуслицкой самобытности, чем иные части прежней волости. В вышеперечисленных селениях существует крепкое гуслицкое самосознание, бытовали все основные гуслицкие промыслы. Боронина считает, что после упразднения Гуслицкой волости как таковой, основной центр местной самобытной культуры стал перемещаться в сторону захода. По моим данным, собранным в последние два года, жители нескольких традиционно гуслицких селений, входивших испокон веков в волость, Мосягино, Челохово, Панкратовская, Горшково, утратили даже самоназвание "гусляк". К примеру, челоховские старожилки на вопрос: "Считали ли в вашей деревне себя гусляками?", не дали утвердительного ответа. Когда же я стал распрашивать их подробнее, они вспомнили, что в детстве слышали от родителей и т.п. о "Густрицах" и "густряках" - крепких "столоверах", которых бежали от преследований в глухие болота. В то же самое время самоназвание "гусляк" мне удалось зафиксировать во время бесед с старожилами в деревнях Молоково и Смолево Карповского прихода (есть еще одно гуслицкое Смолево, прежнего Запонорского прихода, расположенное к северу от Куровской), расположенных намного западнее основного куста гуслицких селений. Молоково смело относят к Гуслицам и корреспонденты "Московского листка". Таким образом на западе Гуслицы смыкались с селениями Гжели. Между Молоково и Смолево и гуслицким массивом находятся селения Хотеичи, Лашино, Соболево, Асташково, в разной мере также населенные староверами. Хотелось также и упомянуть несколько населенных пунктов расположенных к северу от Куровской, всегда относимых в XIX - начале ХХ столетий к Гуслицам - Смолево, Ненилово, Дуброво, Стенино (Стенинская), Загряжская, Коровино, Тереньково, далее севернее Коротково уже начиналась Патриаршина Покровского уезда Владимирской губернии. Если ехать от Куровской через Давыдово в сторону Павловского Посада, то Гуслицы заканчивались заходским селом Запонорье.
И еще хотелось бы подробнее остановиться на Заходе. В ходе своих полевых исследований Е.Г. Боронина под Павловским Посадом столкнулась в некоторых деревнях с заходским самосознанием. Она даже зафиксировала фразу: "Без Захода нет Гуслиц". Но эти селения лежат далеко от гуслицкой территории. Уже упомянутый выше Н.С. Самошин из Анциферово, прекрасный знаток истории и культуры Гуслиц, на вопрос, что понимать под "Заходом", ответил, что эта местность тянется на севере чуть ли не до современного города Дрезна, а на северо-западе - почти доходит до Павловского Посада. Выше были приведены и сведения У. Г. Андрияновой. Все это подтверждает сведения обнаруженные Борониной. Из этого следует, что Заход вошел в Гуслицы только частично, только той частью, которая к древней Гуслицкой волости примыкала. Мне иногда в том или ином источнике случалось встречать синонимом "Заходу" "Запонорье". Скорее всего так и называлась прежде "гуслицкая" часть Захода. Но здесь также есть свои загадки. В 1883 году в "Московском листке" был опубликован материал из местности "Запонорье", где она описывается как край отдельный от Захода, который также упомянут в заметке. В Запонорье, согласно заметке входили следующие населенные пункты, располагавшиеся по реке Понорь: Радованье, Глебово, Стенинская, Дубровка, Загряжская, Смолево, Новое, Ненилово, Запруденье и само село Запонорье. 7/. К Заходу же здесь относились те же Давыдово, Елизарово, Ляхово и др.
Определение точных границ старообрядческих Гуслиц и их отдельных частей еще требует уточнения. Пока только точно ясны границы Гуслицкого края с прежним Егорьевским уездом Рязанской губернии, а также с Патриаршиной. В пределах же бывшего Богородского уезда гуслицкие границы еще требуют уточнения по ряду отдельных населенных пунктов.
Гуслицкий край не был богат землями, хорошими для земледелия, скорее наоборот, он изобиловал песчаными лесными почвами и болотами. В глубокой древности население здесь было немногочисленно. В начале второго тысячелетия нашей эры здесь находились немногочисленные селения славян и остатков древнего финно-угорского населения. Финский народ меря обитал здесь еще долго и памятью о нем является название реки Нерская, которая еще в писцовых книгах и иных документах XVI-XVII вв. писалась как "Мерская" или "Мерьская", т.е "река мери". До недавнего времени в Гуслицах существовала также деревня Нареево, упоминавшаяся в писцовых книгах как "Мереево". Сохранились и некоторые другие географические названия, явно дославянского происхождения, которые свидетельствуют о проживании здесь древнего населения бок о бок с славянами. Последние и переняли эти имена от своих предшественников. Археологические памятники края существуют возле деревень Беливо, Анциферово, города Куровское Орехово-Зуевского района. В основном они относятся уже к славянскому времени. Население прежде здесь не было многочисленным и обитало по берегам рек, по которым можно было передвигаться в условиях местных непроходимых лесов и болот. Впоследствии эти земли были на границе Владимирского, Рязанского, Московского княжеств. Князья старались селить здесь надежных людей для защиты территории. Затем, уже в XV столетии, волость Гуслица становится местом высылки групп нелояльного населения из вновь присоединенных областей. Великий князь Иван III, присоединив Великий Новгород, расселил значительную часть вольнолюбивых и неспокойных новгородцев по территории Московского государства. Часть из них попала и в Гуслицу. Новгородцы создали здесь ряд существующих поныне деревень. Самой "новгородской" была деревня Анциферово, где еще в начале ХХ столетия сохранялись некоторые традиции, вывезенные предками из Новгорода. Селили сюда и иных пленников. В гуслицком Заходе есть деревня Ляхово, про жителей которой старожилы говорят, что они "ляхи", "из поляков". Точных данных о времени возникновения деревни и причине появления ее названия нет. Скорее всего после очередной войны России с Польшей, из какого-либо завоеванного города или территории, часть непокорного населения была выведена в гуслицкие леса и болота. В гуслицких селениях еще недавно можно было услышать разные говоры, что свидетельствует о сложном формировании населения края.
Считается, что край был окончательно заселен старообрядцами, бежавшими в середине-второй половине XVII столетия от преследования никониан. Но местный историк, Ю.А. Карякин пришел к выводу, внимательно изучив историю местных селений, что в этот период приток извне в Гуслицы был незначителен. Верность старой вере удержалась в крае благодаря местным силам. Возможно, что именно потомки новгородцев, помня о завоевании и разгроме их великого и вольного города, увидели в старой вере не только живую духовную традицию Древней Руси, от которой церковные и светские власти вдруг решили отказаться, но и идеология оппозиционную ненавистной Москве.
Именно благодаря старообрядцам Гуслицы и стали тем самобытным краем, который прежде был известен по всей России. В гуслицких селениях Беливо, Мисцево, Устьяново и ряде других занимались переписыванием богослужебных книг, заставки которых украшались т.н. "гуслицкой" росписью. Эти книги до сих пор можно встретить по всей старообрядческой России. Но к началу ХХ столетия переписывание книг постепенно угасло. Это промысел не выдержал конкуренции с появившимися в большом количестве старообрядческими типографиями.
Беливский старообрядческий приход, включавший в себя не только деревню Беливо, но и все окрестные селения, славился как важный центр гуслицкой культуры. Вокруг Беливо, в лесах и болотах, находились тайные старообрядческие монастыри, самым известным из которых был монастырь старца Леонтия. В этой обители была огромная библиотека старых книг. Ими пользовались местные грамотеи, ученики самородных старообрядческих школ Белива. Благодаря монастырю приход был центром грамотности в Гуслицах. Монастырь был разорен властями в 1840-х годах, но место где он находился до сих пор являются святыней для староверов-гусляков 8/.
Помимо переписывания древних книг Гуслицы славились своими иконописцами, литейщиками. Центрами иконописи были деревни Анциферово, Гора, Давыдово, хотя писали иконы и по другим деревням. Самой лучшей считалась иконописная школа в деревне Гора, а также в соседней с ней деревне Давыдово (обе в Заходе). Иконы гуслицким иконописцам заказывали даже из Екатеринбурга, Молдавии и других весьма отдаленных мест. Из гуслицких литейщиков более были известны анциферовцы. Иногда даже анциферовское литье выделяли в некую отдельную разновидность. Существовали в крае и другие промыслы связанные с старой верой.
Но гусляки не ограничивались только успехами на духовном поприще. Несмотря на неблагоприятные природные условия Гуслицы считались зажиточной местностью. Край дал России немало купеческих династий. В старообрядческой Москве были хорошо известны фамилии Рахмановых и Балашовых. Первые происходили из деревни Слободищи, вторые - из Куровской. Именно благодаря фабрике Балашовых, ставшей в советское время комбинатом, возник город Куровское. Также известны Муравлевы из Абрамовки, фабрика которых до сих пор сохранилась в этой деревне. Прежде ткацкие заведения и фабрики, а также другие мелкие производства, были в большинстве гуслицких селений. Ткацкие же станы, где выделывали продукцию для земляков-фабрикантов, были почти в каждом гуслицком доме.Из гуслицких сел и деревень выделялось село Хотеичи. В отличие от соседей, хотеичцы не занимались ткачеством. Они специализировались на выделке гребней, пуговиц и других изделий из рогов домашних животных. Этим промыслом занималось практически все мужское население большого, трехтысячного села 9/. Жители соседних селений дразнили хотеичцев "гребешниками". Существовали и другие кустарные промыслы. То же Беливо славилось своими топорами.
Скудные гуслицкие почвы все же давали урожай некоторых культур, необходимых для пропитания. Но лучше всего в крае рос хмель. Гуслицкое хмелеводство было хорошо известно как по России, так и за рубежом. Местная порода одно время даже составляла неплохую конкуренцию. знаменитым баварским и богемским сортам, но потом, ввиду того, что гуслицкий хмель не такой ароматный, гуслякам пришлось осваивать разведения зарубежных сортов. Зарубежные хмелеводы, пивовары и скупщики хмеля чувствовали в гусляках страшных конкурентов и через обосновавшихся в российской пивоваренной промышленности немцев старались заглушить в России, с в Гуслицах в частности, эту важную отрасль 10/. Хмель выращивали в местных колхозах и в советское время. Отказались от него только в 1960-начале 1970-х гг.
Важнейшими экономическими центрами Гуслиц были села Ильинский Погост и Рудня. Здесь регулярно устраивались ярмарки, на которые собирались фабриканты со всех Гуслиц, а также приезжали купцы из Москвы и других городов. Центральные части обоих сел были застроены постоялыми дворами, трактирами, лавками. Были здесь и дома иногородних купцов, которые вели постоянную торговлю с Гуслицким краем. В Ильинском погосте вплоть до советского времени была центральная контора, занимавшаяся скупкой хмеля. Оба села, по свидетельствам второй половины XIX века, более напоминали внешним обликом уездные города, нежели сельские населенные пункты. Ныне же мало что напоминает о прежнем размахе. Село Рудня сейчас является обычным селением, не имеющего в своем внешнем облике ничего общего даже с небольшим городком.
Но более известны были гусляки своим соседям, как люди весьма неспокойные, с которыми ухо надо было держать востро. Расположение края в глухом лесном и болотистом углу огромного Богородского уезда, на стыке границ с не менее глухими углами Рязанской и Владимирской губерний, а также то, что для духовных и светских властей старообрядцы были такими же преступниками, как разбойники и фальшивомонетчики, то не удивительно, что в этом крае ими был легко найден общий язык. Разбоем в Гуслицах занимались вплоть до 1930-х гг., когда были ликвидированы последние шайки. Самым известным гуслицким разбойником, промышлявшим здесь во второй половине XIX века, был Василий Чуркин из деревни Барская, находящейся в Заходе - крае исконно разбойничьем. О нем до сих пор можно услышать немало рассказов от старожилов гуслицких деревень. Чуркин и его брат Степан неоднократно бегали из тюрем, с каторги. О Василии главный редактор "Московского листка" Н.И. Пастухов написал роман "Разбойник Чуркин".
Другим излюбленным криминальным промыслом гусляков было конокрадство. Особо процветало оно в том же Заходе, в первую очередь в деревнях Костино и Елизарово. Рассказывают, что местные гусляки даже когда шли в церковь, брали с собой уздечку: а вдруг лошадь попадется по дороге.
Вплоть до 1950-х гг. в ряде заходских деревень была распространена "збирка" - сбор "на погорелое", на ремонт несуществующих церквей и т.п. Деревни, где значительная часть жителей специализировалась на "збирке", называли "деревня - жженые оглобли" ( сборщики для пущей убедительности обжигали оглобли саней). В некоторых деревнях даже говорили: "Кто не збирун, тот не живет". У сборщиков, равно как и у других представителей заходского криминала существовал особый тайный язык, именовавшийся "масойским" или "масоцким". Еще его называли "воровским", поскольку он был фактически аналогом воровской фени. Сборщики также запасались фальшивыми свидетельствами "на погорелое" или о сборе средств на ремонт , чтобы легче было выуживать деньги у доброхотов.
Но все же самым "гуслицким" криминальным промыслом считается фальшивомонетчество. По преданию оно началось здесь после 1812года, когда в руки гусляков попали станки для печатания фальшивых русских денег привезенные Наполеоном. По словам Гиляровского, во второй половине XIX века все фальшивки в Москве именовались "гуслицкими". Изготовление фальшивых денег, в первую очередь мелких монет под серебро, купонов, трех и пятирублевых купюр, во многом помогало сводить концы с концами в периоды кризисов, когда местная ткацкая промышленность и хмелеводство переживали далеко не лучшие времена. Подделывали довольно искусно, что с первого взгляда фальшивку от настоящего дензнака не могли отличить даже специалисты. Подделкой денег занимались в гуслицких деревнях и в 1930-х гг., и даже после войны.